Всенародный «праздник со слезами на глазах»… День Победы… Мы не должны, не имеем права забыть об этом дне и о людях, которые приближали мир своею кровью, отвагой, жизнями и … молитвами.

 

В этом году наша страна отмечает 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. За годы испытаний погибло более 27 миллионов человек. Нет такой семьи, которой не коснулось бы пламя этой войны. Говорят, что на войне нет не верующих. Напротив, многие, пройдя фронтовой дорогой, не просто уверовали в Бога, но и всю жизнь в благодарность за спасение посвятили Ему. Мы с этого дня будем рассказывать о батюшках, прошедших Великую Отечественную войну.

 

Сегодня хочется рассказать об одном известном архимандрите и в тоже время почти неизвестном солдате той войны. Речь об архимандрите Кирилле (Павлове) — Герое Советского Союза, кавалере боевых орденов и медалей, гвардии сержанте, прошедшего всю войну. Поговорим о нем.

 

Иван Павлов — русский солдат

 

О жизни Ивана Павлова, которого мы знаем как архимандрита Кирилла (Павлова), и о его военном прошлом сведений очень мало. Настолько мало, что некоторое время отца Кирилла даже отождествляли с героем Сталинграда сержантом Павловым (того, который проводил героическую оборона “дома Павлова”). Известно, что встретил начало войны Иван Павлов на дальнем Востоке, а в октябре 1941 года его часть была переброшена на Волховский фронт.

 

Вот один из случаев, когда виден промысел Божий. В районе Тихвина, на станции Хвойная, бойцы, среди которых был и будущий архимандрит Кирилл, получили приказ покинуть состав и укрыться в лесу. Едва они отошли от вагонов, как немецкие бомбардировщики разбили состав в щепки.

 

Два ранения ждали Ивана Павлова в 1942 году. Самое первое ранение показывает, что Господь хранил Своего угодника. Это случилось у станции Малая Вишера — именно там его впервые ранило в ногу. Бойца Ивана отвезли в госпиталь. В эту же ночь инженерно-саперный батальон, в котором он начал войну, отправили разминировать минное поле. Живыми вернулись после этого только 15 человек из четырехсот.

 

Монахиня Евфимия (Аксаментова) так пишет об отце Кирилле: «Как и большинство настоящих фронтовиков, он мало говорил о войне. А если и говорил – слова его были напрочь лишены всякого пафоса и геройской бравады. Даже не потому, что он монах, и не потому, что далеко не молод. В этом внутренняя культура русского солдата: глубоко и крепко помнить, скупо и сдержанно говорить».

Под Покровом Пресвятой Богородицы

 

Рассказывал архимандрит Кирилл только о том, что по его мнению могло принести пользу окружающим. Вот одна из таких историй. Контуженный рядовой Иван Павлов попал в окружение вместе с группой других красноармейцев. В колонне пленных он пришел в себя — вокруг автоматчики, овчарки, безнадежность и смерть.

 

«Не страх охватил меня, а беспредельный ужас. И тогда вспыхнул в моем сердце материнский наказ и пролилась из сердца молитва: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Пресвятая Богородица, спаси и помоги, избави меня от рук их!» В сотые доли секунды пронеслась тогда вся жизнь передо мною, но особенно четко пронзила мысль о Боге, о своей вине перед ним!» — говорил старец.

 

Все что произошло дальше было настоящим чудом. Красноармеец Иван Павлов увидел в небе образ Пресвятой Богородицы и услышал слова Ее, обращенные к себе: «Стой, не двигайся.» И солдат остановился, ожидая окрика, выстрела, удара. Колонна пленных, эсэсовцы с автоматами, рвущиеся с поводков овчарки — все прошли мимо него. А Иван Павлов остался стоять на опустевшей дороге. Стоял под покровом Пресвятой Богородицы, с молитвой, обращенной к Божией Матери. Только пыль, поднятая колонной опускалась на землю. И вдалеке за поворотом дороги затихали шум колонны, лай собак.

 

Евангелие и НКВД

 

Известна и история Евангелия, которое прошло с отцом Кириллом войну. Вымерший и выжженный Сталинград. Освобожденный от немцев мертвый город. Среди завалов и трупов поднимает с земли красноармеец Павлов обгоревшую, с оборванной обложкой книгу. Евангелие.

 

До этого он стал задаваться вопросом: почему наш народ терпит такие страдания. Это напрерывно его мучало. «Я помню, как в начале войны наши танки, самолеты горели, как фанерные, — вспоминал старец. — Только появится «мессершмитт», даст очередь — и наши самолеты валятся. Больно и печально было на это смотреть».

 

Ответ как раз и был чудесным образом получен в развалинах того дома, где и нашел Иван Евангелие.

Зачем он оставил его у себя? Тогда и сам не знал. Но он не побоялся взять Евангелие. И когда встал перед ним вопрос о вступлении в КПСС  он не испугался сказать: «Нет. По религиозным убеждениям».

Политрук грозил, мягко уговаривал, убеждал и снова пугал. А он остался беспартийным.

 

«Да, и еще он ходил под смертью. И еще – тихо и твердо отстаивал свои убеждения», — вновь читаем у матушки Евфимии (Аксаментовой).

 

Вот как об обретенном Евангелии вспоминал сам старец: «Стал читать… И почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение!.. Собрал я все листочки вместе — книга разбитая была, и оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война? Почему воюем? Мне все стало понятно тогда… Война была следствием нашего богоотступничества. Я шел с Евангелием и не боялся. Никогда. Такое было воодушевление!»

 

Вместо штрафбата — дыни и арбузы

 

Хочется немного продолжить тему, как батюшка Кирилл отказался от вступления в партию. Ведь он был кандидатом. Это считалось особой наградой. А отказ был чреват, конечно, последствиями.

Вот как сказал отец Кирилл о том, что произошло после его отказа: «И после этого как же меня начали мытарить!»

 

Командир относился к нему хорошо — в боях участвовали, бок о бок сидели в окопах. А вот политрук был готов его извести: «Мало ты пороху понюхал, вот мы тебя в штрафбат отправим». И повели Ивана Павлова в штрафбат.

 

А там спрашивают: «За что его?» А тот, кто привел, отвечает: «Богомолец». Командир штрафбата: «Уводите обратно, у нас своих таких полно!»

 

Вот так и вернулся несостоявшийся штрафбатник обратно и попал по приказу командира в формировавшуюся 254-ю танковую бригаду писарем. И вместо штрафбата послали их в калмыцкие степи на отдых после Сталинградской битвы. А там были бахчи, где они отъедались арбузами и дынями.

 

Мечта об Афоне

 

Наши войска вошли в Европу. В страшных сражениях на озере Балатон в Венгрии наши части только в одном бою потеряли 20 самоходок.

 

И вот, когда освобождали Европу, Иван Павлов всерьез задумывался о том, чтобы уйти на Афон. Он сильно рисковал — его могли обвинить в дезертирстве. Но даже если бы все прошло благополучно, его родственников в союзе ждала незавидная судьба.

 

Поэтому об Афоне пришлось забыть…

Новый подвиг беспартийного Героя Советского Союза

 

Звезду Героя Советского союза и орден Отечественной войны гвардии сержант Иван Павлов получил беспартийным — случай почти уникальный.

 

Красноармеец Павлов прошел Румынию, Венгрию и Австрию в составе танкового корпуса. А вернувшись в 1946 году в Москву после демобилизации, отправился в своей фронтовой шинельке в Елоховский собор — узнать, как стать священником.

 

7 августа 1946 года Иван Павлов подал прошение на зачисление в Богословский институт.

Все, что он в нем написал, было просто и непосредственно: «Прошу зачислить меня в состав учащихся для допущения сдачи испытаний на 1 курс начальной богословской школы, так как у меня было и есть желание учиться в Духовной семинарии и быть Христовым служителем и потрудиться на этом добром поприще для блага и добра верующих, ибо я сам это испытал на себе, будучи без духовной пищи и во время учебы и фронта. Я всегда ощущал себя невеселым, чего-то мне не хватало. И я не знал, чем себя утешить, и только когда у развалин одного дома в 1943 году я нашел Евангелие и стал его читать, то я стал ощущать приток жизнерадостности и всего того доброго и скромного, чего некогда ожидал в своей душе. И у меня тогда появилось желание пойти учиться в Духовную школу, хотя и не знал, есть ли они или нет. Обязанности пастыря я уважаю и ценю как один из добрых и полезных трудов, хотя и понимаю, что труд тяжелый. Прошу допустить меня до приемных испытаний».

 

В характеристике для поступления в институт говорится: «…к молитве усердный, … тихий, скромный, благочестивый и вообще … у него великая тяга ко всему святому-доброму». Позднее отец Кирилл вспоминал: «Мы занимались в классах Новодевичьего монастыря, в храме. Надо сказать, что обстановка тогда была нелегкая: после войны разруха, была карточная система».

 

Учиться вчерашнему фронтовику, не знакомому с церковной жизнью, было непросто. Жили студенты в подвальном помещении, было холодно, голодно. Но атмосфера была духоподъемной. «Мы в семинарии знали только один храм, спальни и классы, других дорог не было», — рассказал впоследствии отец Кирилл.

 

Постепенно будущий духовник Троице-Сергиевой Лавры стал обращать на себя внимание своей скромностью, постоянной молитвой и частым посещением богослужений. Один из воспитателей Духовной школы отмечал: «Следует сказать о Павлове: он едва ли не единственный пожалел, что на второй, третьей, пятой и шестой седмицах (Великого поста) разрешается рыба. По его мнению, трапеза в семинарии и без того чересчур обильна для поста. В посещении богослужений Павлов может служить примером».

Духовник Троице-Сергиевой Лавры и трех Патриархов

 

О том, как сложилась жизнь отца Кирилла, нам известно. Духовный светильник России, старец-исповедник, доброта и рассудительность которого стали легендой, наставник и молитвенник.

В его келью в Патриаршей резиденции в Переделкино стекались исповедники со всей Руси, из тех стран, которые именуют ближним зарубежьем, и из тех, которые как были, так и остаются дальним. Монашествующие и духовенство, лаврская братия, миряне и архиереи, даже Патриархи — Алексий I и Пимен, а впоследствии и Алексий II — приходили к всероссийскому духовнику, чтобы покаяться, примириться с Богом, услышать слово спасения.

 

Битва, длиною в жизнь

 

В 2003 году отец Кирилл оказался  прикован к постели инсультом, был почти недвижим долгих 13 лет, а в последние 5-6 лет жизни даже уже и безмолвен. Он ушел тихо и скромно в возрасте 97 лет  — за неделю до Великого поста 2017 года, 20 февраля.

 

Вот строки из записок его келейницы: «Солдатом мы стали называть его уже во время болезни, когда он оказался прикован к постели и полностью зависим от доброй воли тех, кому выпало разделить с ним эту судьбу.

 

Что можно солдату сказать? «Терпи, солдат», «Давай, солдат», «Мы выдержим, солдат». И он выдерживал, терпел. Так и выигрывают войны. Стойкостью и молчаливым терпением. И души спасают так же».

Подготовила Светлана Костюкович

Просмотров: (196)